3.9 Несколько чуть более сложных случаев. Варианты кватерниорных систем

Различных сочетаний ценностно-целевых установок политических акторов и вытекающих из них пропорций столь много, что нет возможности вместить их в границы одной главы. Тем не менее, постараемся пополнить их список - конечно, не с целью объять необъятное, но чтобы помочь читателю обрести бóльшую свободу движения в последующем самостоятельном плавании. Один из незамысловатых случаев - следующий.

Речь снова о соревновании двух субъектов а и b, составляющих в сумме целое с. Пусть рецессивный субъект b, как бывало и прежде, стремится настигнуть своего более удачливого соперника а , в известном смысле подражая ему, т.е. b ~ a. Субъекту а , однако, представляется уже недостаточным поставить себе предельную цель - овладение целым с. Это может показаться неожиданным: что большего, казалось бы, можно желать, чем получить все 100 процентов? Ведь большее в принципе недостижимо. - На практике это действительно так, но не в сфере ценностей, целей. Ничто, кроме добровольно взятых на себя обязательств сдержанного и, значит, неокрыленного здравого смысла, не препятствует нам мысленно выйти за пределы целого с и захотеть овладеть всем. Актор а, повторяю, не покидает пределов рассудка, напротив, он - серьезнейший претендент на победу. Возможно, предвыборные обстоятельства сложились так, что каким-то образом выбили из колеи и его самого, и его избирателей, "раскачали" их актуальное воображение. Чтобы избежать голословности - иллюстрация.

На выборах мэра Москвы в декабре 1999 г. место безусловного фаворита принадлежало действующему мэру, Ю.М.Лужкову. Он тогда - один из крупнейших политиков, оппозиционных Кремлю, еще недавно располагавший серьезными шансами стать следующим президентом страны. За несколько месяцев до одновременных выборов Государственной Думы и московского мэра Лужков создает политическое движение "Отечество", объединяет его с движением губернаторов "Вся Россия" и вместе с Е.М.Примаковым становится лидером нового блока. Рейтинг движения настолько высок, что журналисты сулят абсолютную победу. Тем более сомнения в успехе отсутствуют на собственном поле Лужкова, в Москве. Ряд местных каналов TV - под контролем Лужкова, за его спиной - внушительные финансовые ресурсы. Так что вопрос, кому быть мэром - собственно, и не вопрос, претендент имеет все основания стремиться к абсолютному результату: а ~ с .

Однако сказанным предвыборная интрига не исчерпывалась. Начиная с осени и вплоть до самых выборов руководители ОВР ("Отечества - Всей России") превращаются в мишень беспрецедентной по ожесточенности критики со стороны прокремлевских масс-медиа. Сейчас нас интересуют аксессуары борьбы за мэрское кресло, поэтому дискредитация, которой подвергся только Лужков. Кремлевские политтехнологи стремились во что бы то ни стало выбить почву у него из-под ног, лишить уверенности в победе, и нельзя сказать, что им это полностью не удалось. Атака велась с разных фронтов. У Лужкова - репутация демократа? - На дистанцию гонки выпущен записной демократ, бывший премьер С.В.Кириенко: критика справа, под либеральным углом. Лужков - олицетворение успешного практика, "крепкого хозяйственника"? - А что найдет возразить избиратель против другого "крепкого хозяйственника", руководителя Управления делами президента П.П.Бородина? С состоянием экономики Кремля все в порядке, в чем нет сомнений; Бородин намекает на подъем хозяйства Москвы до кремлевских высот. На фоне конкретных выставленных альтернатив два центральных канала TV ни на день не прекращают разбора личного досье Лужкова, не жалея усилий на все новые инсинуации. Натиск настолько бурный, что, казалось, был в состоянии свалить любые авторитеты. Лужкова, однако, он только ранил, но не поверг. Главный претендент на победу, убедившись в угрозе, начал всерьез опасаться потери своих былых преимуществ, стал бояться утратить то, что у него уже есть. Противодействие такой перспективе, естественно, заключается во всемерном удержании достигнутого, в превращении в самостоятельную ценность того, что у актора уже есть (т.е. своего собственного электората). Но тогда к прежней максимальной цели и ценности с добавляется и другая, более скромная - сама величина а. Насколько обе установки определенно воплощены, действуют одновременно и относительно независимо друг от друга, происходит их сложение: а ~ (с + а).

Ранее мы встречались с внешне похожим условием а ~ (с + а)/ 2 , которое в совокупности с b ~ а приводило к а/с = 1/√3 » 57,7%. Двойка в знаменателе появлялась за счет ситуации неопределенности: актор а стремится то ли к овладению целым с, то ли к самосохранению а (то, что у актора а уже есть в наличии, его в общем устраивало, т.к. заведомо обеспечивало победу; речь шла, напомним, об известном "благодушии" в настрое лидера), - поэтому фигурировало их среднее арифметическое. Теперь же на подобных "самоуспокоенности", "благодушии", неопределенности невозможно остановиться: и сам встревоженный политический лидер, и его взведенный электорат (победу, того и гляди, буквально выхватят изо рта) желают большей надежности, довольно твердо знают, чего хотят, а именно достижения двух целей одновременно. У операции взятия среднего арифметического тогда нет резонов, достаточно суммы.

С другой стороны, несмотря на то, что масс-медиа удалось внедрить в сознание Лужкова и его избирателей чувство тревоги за исход выборов, сильных соперников у него все-таки не было. Те же Кириенко и Бородин прекрасно отдавали себе отчет: несомненный фаворит - конечно, Лужков; максимум, на что им можно надеяться, - это постараться по возможности близко к нему подтянуться, подражая его успеху. Т.е. для собирательного конкурента Лужкова по-прежнему справедливо b ~ a. Сведем все условия воедино:

Откуда вытекает

b / a = a / (c + a).

После подстановки b = c - a и простейших преобразований

2(а/с)² = с²

Или

На долю лидера при таком сочетании установок должно прийтись 70,7% голосов избирателей.

Согласно сообщению одной из московских газет [39], Ю.М.Лужкову отдало предпочтение более семидесяти процентов москвичей. Победа убедительная, но она вовсе не означает, в чем только что удалось убедиться, что конкуренция на самом деле отсутствовала (так было во время предыдущих выборов мэра, но не теперь). И если у лидера не было состоятельных конкретных соперников, то часовой механизм под креслом все же, казалось, запущен, угрозы воспринимались ведущим кандидатом и его избирателем как нешуточные.

Приведем и другие примеры, когда реальное жесткое соревнование отсутствует, зато в сознании лидера, его электората поселилось ощущение преследования, сомнения в конечном успехе, отчего установка обогащается дополнительным мотивом. В Болгарии к 1997 г. наследник коммунистов, Болгарская социалистическая партия, ее экономическая политика настолько дискредитировали себя в глазах избирателей, что моральное преимущество явно перешло к оппонентам. Демократам, однако, еще не полностью удалось проникнуться чувством уверенности в победе, внушить его своему электорату: ведь прежде коммунисты Болгарии, несмотря на падение тоталитаризма и в отличие от восточноевропейских соседей, удерживали рубежи, оставались у власти. На парламентских выборах Союз демократических сил получает 52% голосов, БСП - 22% ("Известия" 1997, № 75). Следовательно, доля лидера в паре "СДС - БСП" составила а/с = 52 / (52 + 22) = 70,3%.

В Таджикистане в феврале 2000 г. состоялись первые в истории страны многопартийные выборы. Наряду с тем, что все ключи от успеха - у правящей Народно-демократической партии, сам этот фактор - первые выборы на конкурентной основе, да еще после гражданской войны, создавал определенные опасения не только у независимых наблюдателей, но и у партии-лидера. По сообщению "Известий", НДПТ набрала свыше 70 процентов голосов [173].

Результаты не только выборов, но и референдумов в состоянии подпадать под означенную схему. Так, 22 мая 1998 г. в Северной Ирландии прошел референдум по такому актуальному и болезненному вопросу как принятие четырехстороннего договора между протестантской и католической общинами, правительствами Лондона и Дублина. Прежде не удавалось найти точек соприкосновения между враждующими сторонами, и неодобрение означало бы продолжение четвертьвекового кровопролития. Столь высокая цена вопроса не могла не внушать тревогу за его судьбу, несмотря на фиксированную опросами готовность общественного мнения, массированную поддержку печати. "За" высказался 71% жителей провинции [209].

Не изменяя традиции приводить по возможности хотя бы два толкования каждой пропорции, можно заметить, что такой же процент реализуется в следующей парадигме:

а ~ с
b ~ (a - b)
a + b = c.

В данном случае субъект а, не оглядываясь на соперника, стремится к полной победе, тогда как преследователь b, не желая принимать лидера а за образец ("никакой он не авторитет, подражать ему - ниже достоинства"), лишь ревниво следит за разрывом между ним и собой. Алгебра абсолютно элементарная, как и прежде, а/с = 70,7%.

В разделе 3.7, применительно к президентским выборам в Чеченской республике в 1996 г., была проанализирована пара "Масхадов - не Масхадов" (парадигма "сдержанного соревнования"), для которой оказалась характерной теоретическая и действительная цифра а/с = 59,3%, см. (19). Но всякая реальная ситуация полисемантична, и ничто не препятствует взять за основу борьбу двух основных конкретных кандидатов, т.е. Масхадова и Басаева. Хотя более умеренный и "солидный" первый считался недвусмысленным фаворитом, второй (радикальный "молодой герой") составлял ему не мнимую конкуренцию. При этом Басаеву казалось зазорным брать даже скрытый пример с Масхадова ("чем хуже я, Басаев, - по уму, квалификации, военным заслугам?"), зато следить за разрывом между ним и собой - естественно для большинства мажоритарных выборов с их "системой добычи". Масхадов, напомним, собрал 59,3% голосов, Басаев - 23,5%. То есть в гонке двух главных претендентов а/с = 59,3 / (59,3 + 23,5) = 71,6%, сравнительно недалекая от 70,7% величина.

Различных сочетаний ценностно-целевых установок пар главных политических конкурентов слишком много, чтобы исчерпать их в рамках одной главы (по-видимому, заморить насмерть читателя, к сожалению, не удастся). Тем не менее, множество вероятных вариантов не является необозримым, ибо заведомо ограничена списочная номенклатура концептуальных единиц, которые в состоянии воспринимать коллективные акторы и из которых осуществляется актуальный выбор. Каков, собственно, исходный материал? - Это непосредственно участвующие величины а, b и с, о которых у участников - наиболее свежие и острые впечатления, простейшие комбинации из них (у избыточно сложных практически нет шансов реализоваться, ибо массам вряд ли их удастся "схватить"). Социум, его ведущие группы в процессе политического формообразования оперируют главным образом представлениями о самих себе и друг друге, в связи с чем и принято говорить о самоорганизации социума, в том числе посредством инструмента выборов. Результат самоорганизации, согласно рабочей гипотезе, должен быть простым, ведь, как и прежде, рассматривается механизм рационального бессознательного. Но существует также и компактная совокупность, так сказать, производных, или "вторичных", парадигм. О последних стоит хотя бы кратко сказать.

Выше наиболее пристальное внимание было уделено двум формообразующим парадигмам: приводящим к золотому делению и к пропорции 1 : √3. Это не случайно. Дело не только в их преимущественной элементарности, древности происхождения (родом они, самое позднее, из античности) или в поддержке со стороны встречающихся почти на каждом шагу графических символов (например, золотое сечение, см. раздел 3.3, подпирается пятиконечными звездами, отношение 1 : √3 - равносторонними треугольниками, шестиконечными звездами"). Наряду с частотой повторяемости, речь, судя по всему, должна идти о своеобразной укорененности образов данных пропорций (плюс нескольких других), их аксессуаров в культуре, не исключая и современную. Без преувеличения, подобные, в той или иной мере отчетливые, образы давно превращены в атрибут коллективного сознания и бессознательного, составляют неотъемлемые детали его фундамента. Но над всяким фундаментом могут надстраиваться дополнительные этажи.

Собственно, нам уже довелось встретиться с прецедентом появления "второго этажа". Когда рассматривалась одна из разновидностей связки национального большинства с меньшинством, роль отправной, "базовой" парадигмы сыграли близкие к золотому сечению отношения a/c = 2/3, b/c = 1/3, см. (21), (22), а производное условие (23) как бы вырастало, отталкивалось от них. Теперь предстоит обратиться к примерам, в которых аналогичная базовая функция исполняется золотым делением и 1 : √3. При этом, чтобы не скучать, будут сразу предложены относительно сложные случаи, а именно, когда социум отличается не биполярной, а кватерниорной партийно-политической структурой. К кватерниорности мы уже успели привыкнуть - см. Россия в целом, Красноярский край, Молдова, земля Саксония-Анхальт, Швейцария, - так что ничто совершенно незнакомое читателя не заставит споткнуться.

Начнем с результатов выборов в парламент Испании в 1977 г. Такой выбор не произволен: до сих пор в нашей коллекции четырехпартийных систем явно превалировали посттоталитарные страны и регионы (см. список несколькими строчками выше: все, за исключением Швейцарии), не станем пока нарушать эту тенденцию и здесь: в Испании указанного периода только что завершилась сорокалетняя полоса франкистского режима; каудильо, вождь фалангистов умер в 1975 г. В ноябре того же года восходит на королевский трон Хуан Карлос, вскоре добровольно ограничивший собственные права, начинаются демократические преобразования (легализация партий, профсоюзов, в 1976 г. - замена корпоративных кортесов на двухпалатный парламент, в апреле 1977 г. - роспуск фашистского "Национального движения", в декабре 1978, немного забегая вперед, принятие новой конституции).

Каковы результаты выборов 1977 г.? Больше всех голосов набрал Союз демократического центра, СДЦ, во главе с премьер-министром А.Суаресом, так называемая центристская сила, в риторике которой преобладали темы, связанные с процессом демократизации страны, - 34,8%. Вслед за Союзом - ИСРП, Испанская социалистическая рабочая партия, - 30,3%. Третье и четвертое места поделили две разновидности тоталитаристов, или посттоталитаристов: вышедшие из подполья извечные враги франкизма, коммунисты (у КПИ - 9,3%) и занимавшая правые позиции по социально-экономическим вопросам партия-наследник "Национального движения" - Народный альянс (у НА - 8,4%). Кроме того, часть населения отдала предпочтение различным национальным партиям: за каталонские партии опустили бюллетени 4,5% избирателей, за баскские - 2,0%, за другие региональные - 10,6%, см., напр., [101, c. 112] со ссылкой на источник [433].

В данном случае нас прежде всего занимает состояние общества в целом, т.е. общенациональный политический расклад. Поэтому последнюю группу (политических сторонников регионалов и национальных меньшинств) из расчета следует исключить. Эта процедура оправданна вдвойне из-за раздробленности названной группы на множество мелких фрагментов, которым удалось собрать относительно незначительное количество голосов: в поддержку общенациональных партий высказалось подавляющее большинство, 82,8%. "Подлинный вес - у четырех партий: СДЦ, ИСРП, КПИ и НА", - подтверждает исследователь [340]. Итак, система общенациональных партий состояла из четырех единиц, перед нами кватерниорный паттерн. Каковы отношения между его элементами?

Судя по цифрам и гуманитарным политологическим описаниям Испании той поры, порыв к демократии оказался достаточно сильным. Успехи европейских соседей, особенно романских же Франции и Италии, производили должное впечатление, и испанцы с самых первых шагов обновления отдали приоритет носителям демократических идеологий: СДЦ и ИСРП. Тоталитарное прошлое, естественно, пока давало знать о себе: сравнительно приличным весом обладал наследник бывшей правящей партии Национальный альянс, а также зеркальная антитеза фашизма, КПИ (кстати, в Италии и Франции того периода коммунисты добивались еще больших электоральных успехов). В контексте абсолютно недостаточного опыта как у политических объединений, так и у избирателей - как работать в новых условиях, за кого голосовать (например, за кого именно из демократов), известная общая растерянность - ни одна из партий в отдельности не могла рассчитывать на исчерпывающий успех, не могла ни самостоятельно представить его, ни внушить в качестве цели своему избирателю. Поэтому об условии, подобном а ~ с, когда один из акторов, не оглядываясь ни на кого, стремится к полной победе (к овладению целым с ), не могло быть и речи.(1) При этом население Испании отличалось к тому времени достаточной образованностью, т.е. одна из ключевых ролей должна была принадлежать импульсам рационального бессознательного.

Если один из акторов стремится пусть к небезоговорочной, но все же убедительной победе над своим главным соперником и при этом несет в своем сердце образ гармонии, политического мира (не дай Бог снова сорваться в гражданскую войну), то в качестве естественного варианта поставленной самому себе цели выступает условие из золотого сечения: а/с = 0,618. Оно удовлетворяет большинству требований противоречивой мотивации: если пожелать большего, то в чем же тогда кардинальное отличие от тоталитарной партии (диктатурой все сыты), если меньшего, то никого не удастся убедить в том, что ты по-настоящему прав. Кроме того, меньший процент свидетельствовал бы об острой борьбе (уже 57,7%, напомним, - "жесткая гонка"), а "гнать волну", устраивать ожесточенную предвыборную баталию в обстановке, когда тоталитаристы (фалангисты, армейские офицеры), воспользовавшись предлогом дестабилизации, того и гляди возвратятся, - попросту небезопасно. Распределение голосов согласно гармонической пропорции - самое желательное из возможных, стремиться к нему особенно пристало далеким от крайностей центристам, для "приличных" стран оно также типично.

Если таков или примерно таков ход рассуждений, вернее, стоящих за ними общественных настроений ("будь осторожен", "постарайся сделать так, как в нормальных демократических государствах", если угодно, им подражай), то золотое сечение как цель становится влиятельным формообразующим фактором. Но при одной оговорке: величина из этой пропорции, в отличие от действительно демократических стран, не боящихся потерять свои политические завоевания, фигурирует в качестве не реальной, а желательной, она описывает не саму действительность, а намерение, цель. Поэтому вместо равенства должен быть поставлен знак пропорциональности: (а/с) ~0,618, т.е. а ~0,618 с. Запомним это условие, "надстроенное" над золотым сечением.

В отличие от фаворита, его главному конкуренту - ИСРП - уже не приходится опасаться призрака единоличной узурпации власти (в любом случае она будет разделена, как минимум, между двумя). Напротив, постараться не очень отстать от лидера - только на пользу демократии, соразмерного разделения голосов и мест в парламенте. Разумеется, устраивать тяжелую драку в ходе предвыборной кампании неуместно (не только центристам приходится не упускать из поля зрения недремлющих фалангистов: они изрядно напугали за десятилетия всех), поэтому внедрять, скажем, "жесткую гонку" ни к чему. Она вообще не особенно типична для парламентских выборов: "система добычи" здесь не действует, каждому достается по куску пирога. Поэтому стандартное условие b ~ a , преследователь b хочет догнать идущего впереди а, оказывается здесь и уместным, и правдоподобным. Соберем приведенные условия вместе:

Поскольку речь пока о распределении голосов только между парой акторов, прежде всего между СДЦ и ИСРП, то под целым с подразумевается только их совместный, т.е. совокупный демократический, электорат. Процесс решения идентичен прежним: необходимо составить пропорцию и с помощью подстановки b = c - a исключить одну из неизвестных, в результате чего придем к квадратному уравнению

(а/с)² + 0,618 (а/с) - 0,618 = 0.

Его положительный корень

Союз демократического центра, напомним, набрал 34,8% голосов, социалисты - 30,3%; следовательно, доля первого в рамках "двухпартийного вотума" - а/с = 34,8 / (34,8 + 30,3) = 53,5%. Расхождение с теоретической цифрой всего в одну десятую процента.

Достаточно схожая пропорция и между количествами голосов, поданных за две разновидности тоталитаристов (точнее, "посттоталитаристов", поскольку, например, большинство в КПИ уже придерживалось позиций "еврокоммунизма" и обе партии согласились на игру по демократическим правилам). У КПИ - 9,3%, у НА - 8,4%; доля первой внутри пары а/с = 9,3 / (9,3 + 8,4) = 52,5%. Общий климат в голосующем социуме был задан доминирующей первой парой (для сравнения, в ФРГ, где христианские демократы и социал-демократы набирают примерно такой же процент голосов, что и СДЦ и ИСРП в Испании, их называют "народными партиями"). При необходимости комплементарную пару "КПИ - НА"(2) можно рассмотреть и подробнее, однако остановимся на таком объяснении, чтобы больше внимания уделить соотношению между демократами в целом и адептами тоталитаризма, или посттоталитаризма.

Как сказано, во второй половине 1970-х годов Испании был сообщен настолько мощный импульс в направлении к демократии, что вопрос, двигаться к ней или от нее, в сущности, не стоял. Если каждая из соразмерных демократических партий в отдельности, из-за боязни дестабилизировать общество и спровоцировать представителей старого режима на перехват инициативы, не шла на острую взаимную конфронтацию, следовательно, не делала заявку на полную победу, то совсем иначе обстояло с демократическим лагерем в целом, т.е. с двумя его партиями в совокупности. В этой плоскости у морально-политического лидера не существовало сомнений: Испания просто обязана жить по демократическим правилам, альтернатива прекрасно известна. Обозначив через а суммарный демократический электорат, а через с - общую численность избирателей, можно смело записать условие а ~ с, имея в виду, что демократы поставили твердой целью овладеть обществом в целом. А что же с оставшейся парой?

И фалангисты, и коммунисты, конечно, не могли не видеть идущих процессов и не отдавать себе отчет, что вряд ли реалистично надеяться на слишком многое. Однако каждый из двух акторов рассчитывал на справедливость, вернее, на то, что он под ней понимал. Фалангисты десятилетиями ставили себе в заслугу, что некогда остановили вакханалию, начавшуюся из-за левых радикалов - коммунистов и анархистов, поддержанных авантюристами со всего мира, - и полагали, что их исторический вклад по-прежнему должен цениться. По мнению сторонников франкистской идеологии, за сорок лет страна проделала значительный путь к прогрессу, о чем нельзя забывать. Наконец, окружение Франко после его смерти добровольно согласилось на преобразования, т.е. отдало власть ("попробовали бы ее взять без нашей доброй воли, без нашей заботы о благе страны"). К категории справедливости апеллировали и коммунисты. Кто в течение десятилетий диктатуры был самым непримиримым и стойким ее противником, кто, не щадя живота своего, шел на бой, погибал в тюрьмах, ни на день не прекращая подпольной борьбы? Где были тогда многие из сегодняшних реформаторов? Подобная апелляция к справедливости со стороны обеих тоталитаристских партий сопровождалась, повторим, трезвым пониманием, что преимущество все равно у демократов, и, как бы ни хотелось обратного, последние - впереди по признаку симпатии граждан. Совмещение двух разнонаправленных мотивов означает, что и фалангистов, и коммунистов, в общем, устроило бы "соразмерное" количество голосов, т.е. если бы реализовался вариант золотого сечения, при котором ведущее место принадлежит демократам, но и альтернативным партиям отдано должное. Реализация такого варианта в чистом виде означала бы b = 0,382 c , или, что то же, b = 0,618 a. Стремление к нему, как к цели, трансформирует равенство в пропорциональность: b ~ 0,618 a.

Но у тоталитаристов есть еще одна качественная особенность, указанная в разделе 3.1 на материале русских большевиков. Идеологии такого рода требуют от своих сторонников преданности, верности, стойкой приверженности, неколебимости, не зависящих от внешних обстоятельств (такие идеологии, как отмечалось множеством авторов, сродни вере, имеют фидеистическое основание). Не проголосовать за "свою" партию равносильно предательству, а так как предательство партийцам не свойственно, их голоса - автоматически в родной электоральной копилке. Специально заботиться о них не надо. Что это означает на практике? - Именно за собственный электорат тоталитаристы не считают нужным бороться (что-то объяснять следует неофитам и колеблющимся, но никак не верным сторонникам), т.е. в состав поставленных целей аутентичная группа не входит. "Не ценят то, что имеют" - так говорилось о русских большевиках, но это верно по отношению к любым тоталитаристам. Уже известно, как в таком случае поступать: объем b следует исключить, вычесть (знак минус) из характеристического объема ценностно-целевой установки актора b. Но тогда b ~ (0,618 a - b). Соберем все условия вместе.

a ~ c
b ~ (0,618a - b)
a + b = c.

После стандартных преобразований получим теоретическую цифру а/с » 0,786 = 78,6%.

На деле представители демократических партий в Испании собрали 34,8 + 30,3 = 65,1% голосов. У сторонников тоталитарных партий - 9,3 + 8,4 = 17,7%. Следовательно, доля первой группы составляет а/с = 65,1 / (65,1 + 17,7) = 78,6%, полное соответствие теории.

Теперь сравним полные кватерниорные паттерны: расчетный и действительный, - как это уже делалось ранее. Для получения теоретической картины необходимо взять две формообразующие пропорции: а/с = 53,6% (соответственно, b/c = 46,4%) и а/с = 78,6% (b/c = 21,4%), - и построить из них разделенный на четыре части квадрат со сторонами по 100%:

Рис. 3-20

Площади четырех прямоугольников - образы электоральных объемов поименованных партий, выраженных в процентах. Для адекватного представления того, что получилось на практике, следует взять реальные цифры (их сумма, см. выше, равна 82,8%) и произвести нормировку к 100% (действительные величины - разделить на 0,828). Как и прежде, воспользуемся графическим способом представления данных по правилам геометрической алгебры:

Рис. 3-21

Соответствие расчетных величин реальным, по-видимому, удовлетворительно: расхождения - в десятых долях процента. Если согласиться, что в 1977 г. Испании еще не хватало непосредственного политического опыта в новых условиях, то здравый смысл ей был присущ в полной мере, включая сферу политики, - не только на сознательном, но и бессознательном уровне. Рациональное бессознательное сработало с точностью калькулятора. В подобных случаях в политологии говорят об установлении политического равновесия, или баланса, дискутируя лишь о его природе: равновесие то ли устанавливается автоматически, то ли обязано целенаправленной деятельности заинтересованных политических лидеров [198, c. 151]. К счастью, в рамках нашего подхода такая разграничительная линия не востребована: рациональные сознание и бессознательное в социуме действуют солидарно и неразрывно. Испания в 1977 г. представила один из интересных образцов самосогласованного (а значит, устойчивого) демократического паттерна, когда определенные начала гармонии воплотились в народной душе как идеал, к которому следует последовательно стремиться. По замечанию исследователя, парламентские выборы, состоявшиеся через два года, в 1979 г., "почти ничего не изменили ни в расстановке политических сил, ни даже в объемах голосования за отдельные партии" [101, c. 111], что избавляет нас от необходимости новых расчетов.

Чтобы убедиться, что феномен "производных" пропорций, надстроенных над каноническими, - не случайность, полезно воспользоваться еще одной иллюстрацией. Конечно, не только золотому сечению, но и пропорции 1 : √3 иногда удается сыграть роль отправной, или исходной. Что произойдет, если один из членов конкурирующей политической пары имплицитно выберет для себя в качестве образца лидера из "жесткой гонки" (или, что численно то же, "благодушного соревнования", любого другого подходящего герменевтического варианта), тогда как второй займет самую распространенную из установок преследователя: b тянется за фаворитом а ? В этом случае, очевидно

Чтобы сэкономить место, пропустим алгебраические преобразования и приведем окончательный результат:

Соответственно, b/c составляет 47,6%.

Первая строчка (29) - очередная разновидность так называемых сложных, или производных, условий, берущая истоки в школьной математике. Возможно, это еще не забыто: если z есть функция от y, а y, в свою очередь, - функция от x, то функция f(x) = z [y(x)] называется сложной функцией или композицией функций от x . В конкретном случае, определенная совокупность условий, например (14) или (17), приводила к решению 1 : √3. Это отношение - один из самых прочных и ключевых атрибутов коллективного сознания или бессознательного. Отталкиваясь от него как от основы, надстраивается второй этаж, т.е. берется функция от функции, равенство превращается в пропорциональность. Выше аналогичной процедуре были подвергнуты и золотое сечение, и величина 1/3.

Как и обещано, не станем препарировать самые тривиальные случаи соревнований двух акторов (процент, близкий к 52,4, встречается вовсе не редко)(3) и сразу обратимся к политическому кватерниону. Заодно разбавим стройный ряд, составленный из посттоталитарных социумов, и взглянем на Нидерланды.

По результатам выборов в нижнюю палату парламента в 1994 г. ведущие позиции достались четырем партиям: Рабочей партии (37 мест), христианским демократам (34 места), либералам (21) и "Демократам- 66" (24 места), см. [167, c. 167]. Ближайшие преследователи четверки заметно отстали: у "Старшего поколения" - всего 7 мандатов, у "зеленых" - 5, у остальных - еще меньше. Этот факт, а также репрезентативность четверки (она покрывала собой более трех четвертей общего состава парламента) позволяют предположить, что политическое лицо голландского общества в данный период определяла именно она. Рабочая партия, либералы и "Демократы' 66" объединились в правительственную коалицию (у коалиции, кстати, - 61,3% от общего количества мест, ср. золотое деление, но это вряд ли в состоянии удивить, поэтому на сей раз занимаемся более тонкими соотношениями). Выясним пропорции внутри ведущей четверки.

Четыре фактические цифры: 37, 34, 24, 21 (количества мандатов), - могут быть представлены тем же способом, что и прежде. Целое с равно их сумме: с = 116. Распределение процентных долей имеет следующий вид:

Рис. 3-22

Верхняя левая цифра отвечает удельному весу Рабочей партии, правая - христианских демократов. Внизу слева - относительный электоральный объем "Демократов- 66" и справа - либералов. В одном из планов картина довольно типичная для Европы: основная борьба за голоса избирателей развернулась между разновидностью социалистических сил, Рабочей партией, и представителями умеренно правых, христианскими демократами. Они заняли в общем зачете первое и второе места, оторвавшись от остальных. Однако, в отличие от тривиальной биполярности, названной оппозиции принадлежит здесь хотя и доминирующая, но не подавляющая роль. На долю двух ведущих партий пришлось 31,9 + 29,3 = 61,2% голосов в составе ведущей четверки, что вновь заставляет вспомнить о закономерности золотого сечения и позволяет предположить: население действительно полагало Рабочую партию и христианских демократов "главными" партиями, но при этом и совокупности остальных (либералам и "Демократам- 66") удавалось составить конкуренцию первым, следуя за ними пусть не по пятам, но и без фатального отставания. С подобными ситуациями мы уже знакомы, и более любопытным кажется соотношение между парами в другом направлении.

Например, если исследуется оппозиция "Рабочая партия - христианские демократы", на долю лидера в ней приходится а/с = 31,9 / (31,9 + 29,3) = 52,1% - величина, недалекая от теоретических 52,4%. Сходным образом, в рамках второй пары "Демократы- 66 - либералы" на долю первых выпадает а/с = 20,7 / (20,7 + 18,1) = 53,4%. Ничто не препятствует проверить гипотезу, что в 1994 г. общественное сознание голландцев находилось под знаком двух независимых формообразующих парадигм: золотого сечения и производной пропорции 52,4% (подражание "жесткой гонке"):

Рис. 3-23

Сравним вычисленные цифры с реальными:

Рис. 3-24

Результаты сопоставления оставляют благоприятное впечатление и свидетельствуют о правдоподобности использованной гипотезы.

Ранее фигурировал пример Швейцарии, в которой - см. рис. 3-14 и 3-15 - в процессе парламентских выборов актуализировалась двойная пропорция 1 : √3. В Голландии, судя по полученным данным, наряду с отношением золотого сечения, реализовался и вариант подражания пропорции 1 : √3. Как и в случае с Испанией 1977 г., по двум направлениям действовали различные формообразующие начала. Таким образом, рассмотрена еще одна модификация сложных, или композиционных, закономерностей. И для Швейцарии, и для Нидерландов характерными оказались не абсолютно "чистые", но все же рельефно проступающие кватерниорные партийно-политические модели, подчиненные элементарно-математическим правилам. Что заставляет по-новому поставить вопрос, почему.

Для начала зададимся вопросом, в чем принципиальное отличие четырехполюсных систем от двухполюсных. В разделившемся на крупные политические (идеологические, программные) группы социуме уже в случае биполярности осуществляется поиск организационных форм, обеспечивающих как его самосохранение (стабильность, самосогласованность), так и динамичность. Инструмент выборов с последующим формированием представительных органов власти удовлетворяет обоим условиям. Во-первых, определение состава парламентов осуществляется по итогам совместного решения ведущих групп населения (у нас, соответственно, фигурировали системы условий). У одной группы - одна установка, у другой - иная, и результирующие процентные доли - продукт их взаимодействия. Таким образом, на первом этапе - формирование органов власти - само разделенное на части население определяет действующие пропорции, попутно отвечая, какие из подходов оно поддерживает при решении наиболее волнующих вопросов. В одних случаях - главным образом в коллективных органах, в парламентах - пропорции и после выборов сохраняются в целом такими же, как накануне, т.е. в составе парламента закрепляется карта общественных предпочтений. В других случаях - исполнительная власть, мажоритарный критерий - отбор осуществляется по принципу большинства, по признаку "нуль - единица": у проигравшего - ничего, у победителя - все. Однако и там и там (вопрос только в степени точности приближения) пропорция, выражающая волю народа, претворяется, так сказать, в волевой, властный градиент.

Во-вторых, после того, как орган власти сформирован, он начинает действовать в соответствии со своим составом. В каком направлении двигаться обществу, в какую сторону совершать шаги и насколько решительные? - На этом этапе и проявляет себя на практике упомянутый градиент. У парламентского большинства шире возможности проводить в жизнь собственные идеи, реализовывать свои предложения, чем у меньшинства, и чем значительнее численный перевес большинства над меньшинством, тем в меньшей мере первому приходится оглядываться на второе. Парламентская пропорция, следовательно, ведет себя аналогично градиенту силового поля: чем выше ее величина, тем ближе направление общественного движения к предложениям большинства и тем интенсивнее само движение.

Сказанное справедливо применительно как к биполярности, так и к кватерниорности. Однако на почве последней возникает существенное отличие: у градиента не одна, а две составляющих, см. две независимые координаты на схемах, описывающих четырехэлементную констелляцию. Вместо линейного политического движения перед нами плоское, вторая, дополнительная степень свободы - со всеми вытекающими преимуществами и недостатками. С одной стороны, у власти качественно возрастает свобода маневра (например, не греша против логики, можно проводить сразу две "генеральные линии", так сказать, работать сразу двумя руками, а не одной). С другой - обостряется проблема управляемости, устойчивости и последовательности курса: правая рука может упустить то, что творит левая, прогрессирующий социум в состоянии двигаться по кругу без видимых признаков отступления. Подводя итог, кватерниорный политический механизм - качественно сложнее и гибче биполярного, но требует более совершенных навыков управления, а при их дефиците представляет собой источник опасности как для управляющих, так и ведомых.

Однако не этот вопрос составлял наш первоначальный интерес, а причины возникновения кватерниорных партийно-политических систем. О предпосылках четырехсоставности применительно к посттоталитарным социумам речь уже шла. Добавим лишь, что подобная структура - не только следствие относительной "отсталости" (в частности, сохранения в коллективном сознании влиятельных пережитков патриархальности - "средневековой", или "азиатской", легитимации), но и форма ответа общества на исторический вызов. Все посттоталитарные страны, чтобы войти в сообщество развитых государств, нуждаются в ускоренном развитии, и траектории "догоняющей модернизации" не совпадают с таковыми стран "первого эшелона". Поэтому повторение пути и институтов последних - не только малореалистично, но и нецелесообразно. Упомянутая специфика кватерниорных систем (двухкомпонентность движущего градиента) - один из возможных залогов действительно ускоренного исторического движения. Правда, при этом и почти стопроцентная гарантия неполной поступательности такого движения, а также того, что политическое и экономическое тело социума в результате окажется неоднородным: одни его сектора обретают шансы дотянуться до самых высоких уровней, соседние лишь частично подвергнутся трансформации, сохранив отсталость (итог: "общество ярких контрастов"). Такова плата за "догоняющую модернизацию" вообще и за инструмент четырехпартийности в частности: для обеспечения высоких темпов развития целый ряд насущных проблем придется не решать, а только огибать. Конкретное обсуждение случаев Швейцарии и Нидерландов, исходя из композиционных мотивов, отложим до следующего раздела.

На практике встречаются прецеденты и более фрагментированных партийных систем, чем кватерниорные. Надеюсь, не покажется избыточно смелой гипотеза, что в ряде случаев их можно редуцировать до четырехсоставных, для чего в качестве конструктивных элементов придется рассматривать не отдельные партии (которых, повторим, больше, чем четыре), а их типологические совокупности, "кластеры". По разным поводам исследователи прибегают к разбивке на "ячейки", да и в рамках обыденного восприятия одни партии представляются "родственными", принадлежат одной группе, а другие - антагонистами, чьи позиции несовместимы. В результате такой процедуры удастся сохранить логику четырехсоставных систем и использовать уже известные методы анализа. Впрочем, оставим изучение настоящего вопроса за рамками книги, зато в разделе 3.10 обратимся к примеру, когда порог четырехсоставности был пересечен не только на практике, но и в теории, и сведение совокупности партий к четырем является гарантийно неправомерным.

К настоящему разделу тяготеет еще одна иллюстрация композиционных установок действующих политических лиц. Речь - о последних президентских выборах в России (26 марта 2000 г.). Выше они уже были затронуты в аспекте соревнования Путина с главными конкретными соперниками: Зюгановым, отчасти Явлинским (получились значения, недалекие от золотого сечения), теперь подготовлена почва для анализа и в иной проекции.

Повторим: в канун выборов ни у кого - ни у аналитиков, ни у масс-медиа, ни у рядового населения - не существовало сомнений, что следующим президентом страны станет Председатель Совета министров, и.о. президента В.Путин. Хотя в избирательных бюллетенях, помимо Путина, фигурировали десять фамилий (за вычетом выбывшего Е.Севостьянова - девять), было ясно, что реального соперника, способного поколебать весы, - ни одного. Не считая упомянутых Зюганова и Явлинского, все остальные кандидаты заранее сдались на милость фаворита, объявив о своем с ним сотрудничестве, и даже Зюганов и Явлинский вели предвыборную борьбу "без вдохновения и огонька", не в состоянии внушить ни своим избирателям, ни самим себе хотя бы гран надежды и веры. Поэтому в действительности на повестку дня был вынесен вопрос "Путин или все же не Путин", - при такой "редуцированной" постановке в борьбе обнаруживались, наконец, зерно известной интриги. В таком ракурсе предвыборная кампания в целом прошла под диктовку Кремля.

Какие цели были поставлены перед кремлевской командой? Если бы стояла задача любыми путями набрать максимально возможное количество голосов, то, учитывая подавляющее преимущество Кремля во всех видах ресурсов - информационных, административных, финансовых, - соперникам (каждому в отдельности и всем вместе) можно было бы устроить вторую Цусиму, учинить настоящий погром - например, как в ходе декабрьских 1999 г. парламентских выборов, подключив "черный PR". Но поскольку сомнения в благоприятном исходе голосования по сути отсутствовали, необходимости в радикальных мерах не было. Путин публично наставил свой штаб, всех чиновников провести избирательную кампанию "достойно", отставив в сторону грязные технологии, липовый компромат. Вполне правдоподобно, что Кремль - ориентируясь как на российского, так и внешнего потребителя (Запад) - вознамерился создать впечатление честных демократических выборов (авторитет, легитимность главы государства от этого только возрастут). Со страниц газет, экранов TV интервьюируемый Путин подчеркивает уважение к соперникам, утверждает, что не считает их несерьезными, а результат борьбы - автоматически предрешенным. Что будет, когда обстановка именно такова?

Обозначим первого актора, Путина, и объем его электората через а , а его собирательного конкурента, "не-Путина", через b . Как всегда, a + b = c , где с - общая численность принявших участие в выборах.

Хотя фаворит заранее известен и "жесткой гонки" ничто не предвещает, происходит имитация настоящей борьбы. Внимание действительного соперника Путина - т.е. "не-Путина", - как завороженное, приковано к яркому лидеру, этот соперник стремится подтянуться к нему, но без особых надежд (дай Бог не потерять лица, набрав непристойно малого числа голосов). Условие b ~ a, подражание фавориту уже неоднократно встречалось.

В свою очередь, Путину отлично известно о собственном преимуществе. Недвусмысленны и претензии на достижение "всенародной поддержки". Если бы подобная установка реализовывалась, то оказалось бы а ~с , что, в совокупности с остальными - см. выше - условиями, должно было бы привести к значению золотого сечения: а/с » 0,618 = 61,8%. Однако борьба, как сказано, лишь имитируется согласно сценарию, предложенному Кремлем. Поэтому у гармонической пропорции - статус не реальности, а только цели. В таких случаях знак равенства заменяется знаком пропорциональности: а ~0,618 с. Собирая все вместе, получим:

a ~ 0,618 c
b ~ a
a + b = c .

Система полностью совпадает с системой (27), ее решение - выражение (28), т.е. а/с = 53,6%. Если бы ситуация президентских выборов была бы такой, как описано, у Путина оказалось бы около 53,6% поддержки.

Однако сказанное, на наш взгляд, не исчерпывает семантику происходившего. Настолько ли "невозмутимыми" были и.о. президента и его штаб, чтобы стремиться исключительно к "гармонической" цели ( а ~ 0,618 с )? Легкий "мандраж", представляется, все же присутствовал, объясняясь такими деталями, как угроза "неполного успеха" (в качестве такового расценивалась необходимость второго тура, если бы с первого захода не удалось набрать более половины голосов) или озвученными в масс-медиа полуанонимными призывами бойкотировать голосование (если бы явка составила менее 50%, выборы, согласно закону, пришлось бы признать недействительными). В случае подлинной угрозы речь шла бы о "жесткой гонке", т.е. о варианте а/с = 1/√3 » 0,577,(4) а с учетом ее имитации, как и раньше, вместо знака равенства появляется символ пропорциональности: а ~(1/√3) с. С последней парадигмой мы уже знакомы, см. систему (29), ей отвечает решение (30), т.е. а/с ~ 52,4%. Если бы обстановка полностью совпадала с только что описанной, за Путина проголосовало бы 52,4% избирателей.

Но дело в том, что путинские политсценаристы вкупе со своим шефом, похоже, сами не совершили однозначного и четкого выбора между двумя указанными установками. Стремясь к максимальному подобию действительно демократическим президентским выборам, какой образец лучше взять: то ли вариант "гармонического соревнования" (победа "с запасом") или эффект реализма лишь возрастет, если нормой будет "жесткая гонка"? По крайней мере, у ряда независимых наблюдателей создалось именно подобное впечатление. Когда цель, или изображение, "двоится", на практике выступает нечто среднее. Среднеарифметическое от 53,6% и 52,4% составляет 53,0%. Фактически же Путин получил на выборах 52,94% - расхождение в сотые доли процента.

Строго говоря, когда перед нами смешение двух различных систем мотивов, двух установочных целей, то операции усреднения надлежит подвергать не сами решения, а упомянутые цели. Тогда из двух систем (27) и (29) следовало бы составить одну осредненную (попутно выражение 1/√3 в системе (29) заменим на его десятичное приближение 0,577):

a ~ [(0,618 + 0,577)/2 ] c
b ~ a
a + b = c.

Решение в этом случае составляет а/с » 52,9995%, т.е. практически совпадает с более "грубым". Стремление к полной корректности не приносит в данном случае ощутимых дивидентов. Теоретические 53,0% практически совпадают с реальными 52,94%, свидетельствуя, во первых, о "логичности" рассмотренного политического процесса и, во-вторых, о значимости композиционных пропорций.

Примечания

¹ Для контраста ср. коммунистов России, которые на думских выборах 1995 г. призывали к борьбе с "антинародным режимом", а такая задача, конечно, - общенародное дело. Здесь нет и тени собственной деморализации, замах поистине богатырский, поэтому условие а ~ с в российских условиях предстало одним из рабочих, см. раздел 3.6.

² Их комплементарность особенно ясна в Испании, поскольку фалангисты и левые радикалы - две стороны в Гражданской войне 1936 - 39 гг.

³ Воспользуемся примером Испании. По окончании переходного этапа в ней сложилась практически двухпартийная система. Скажем, по итогам парламентских выборов 1996 г. в значительный отрыв от остальных ушли умеренно правая Народная партия и умеренно левая Социалистическая рабочая, получившие, соответственно, 156 и 141 мандатов в Палате представителей [167, c. 166]. Следовательно, в рамках двухпартийного вотума на долю первой пришлось а/с = 156 / (156 + 141) = 52,5%. Для сравнения, в 1982 г. соревнование между двумя крупнейшими партиями - правой и левой, НА и ИСРП - дало цифры 25,8% и 46,5% [101, c. 112]. В тех же рамках двухпартийного вотума удельный вес ИСРП составил а/с = 46,5 / (46,5 + 25,6) = 64,3%, что, по-видимому, свидетельствовало о действии закономерности золотого сечения.

⁴ Численные соотношения не изменятся, если приведенные рассуждения в духе "жесткой гонки" будут заменены на "благодушное соревнование", см. (17) из разд. 3.7. Там и там - одна и та же количественная пропорция, а я, к сожалению, не настолько внимательно следил за всеми предвыборными перипетиями, чтобы отдать предпочтение одному из этих вариантов. К счастью, на конечный результат, как уже говорилось, это не оказывает ровно никакого влияния.

назад | к началу сайта | к началу блока | вперед