В.П.Любин (ИНИОН РАН)
В современной Италии постоянно ведутся дискуссии среди интеллектуалов, влияющие на всю общественно-политическую жизнь страны, на выбор и корректировку политического курса. Трибуной таких дискуссий служат периодика, радио и телевидение, книги. В обзоре рассматриваются отдельные издания, посвященные проблемам, считающимися наиболее актуальными в этих дискуссиях. Речь идет прежде всего о перекличке истории и современности.
Тема, отраженная в самом названии недавно выпущенного известным берлинским издательством левого направления Вагенбах сборника - "Италия Берлускони, Италия против Берлускони" (11), стала особо актуальной летом 2003 г. с его чередой скандалов и похолоданием в германо-итальянских отношениях. После стычки итальянского премьер-министра, медиамагната и мультимиллионера Сильвио Берлускони с немецким депутатом социал-демократом Мартином Шутцем в Европейском парламенте во время дебатов при принятии Италией эстафеты очередного полугодового руководства ЕС и их взаимных обвинений - немецкого депутата по поводу того, что закон для всех един и Берлускони, находясь у власти, не имеет права менять законы, чтобы избежать уголовной ответственности, и резкого заявления итальянского премьера о том, что Шутцу подошла бы роль нацистского надсмотрщика в снимаемом в Италии новом фильме, - последовала полоса взаимных обвинений итальянских и немецких политиков и соответствующие выступления средств массовой информации обеих стран. За оскорбительной для немцев статьей одного из заместителей министра в правительстве Берлускони, некоего Стефани, представителя "Северной Лиги", опубликованной в газете его партии, последовал отказ канцлера Шрёдера провести запланированный уже отпуск в Италии, а затем и отставка Стефани. Когда все эти вспышки неприязни прошли и ситуация успокоилась, средства массовой информации, нередко не без юмора, стали обсуждать, что же лежит в основе скандальных происшествий.
Заинтересованный читатель мог получить ответы на возникшие в ходе летней полемики 2003 г. вопросы, прочитав упомянутую книгу "Италия Берлускони - Италия против Берлускони". Кроме немецкой исследовательницы Ф.Хаусманн, вводной статьей которой "Италия: совершенно нормальный особый случай" открывается этот сборник, другие его авторы - итальянцы. Среди них видные ученые, писатели, поэты, режиссеры, публицисты. Все они настроены против привносимых в итальянскую общественную жизнь берлускониевских нововведений, тенденций, которые стали характерными для современной Италии с приходом к власти правых сил. Среди авторов книги известные писатели - Умберто Эко, Луиджи Малерба, Антонио Табукки, поэты Марио Луци, Тициано Скарпа, ученые и публицисты - Джованни Сартори, Никола Транфалья, Анжело Болаффи, Луиджи Феррайоли, Паоло Флорес Д'Аркаис, Адриано Соффри, кинорежиссер Нанни Моретти и другие. Многие из собранных текстов были уже опубликованы в итальянской и французской прессе, газетах "Монд" и "Унита" в связи с открытием весенней Парижской книжной ярмарки 2002 г., а затем в вышедшей в Италии книге "Мы не продаемся. Голоса против режима" (25).
Профессор политической философии Римского университета А.Болаффи, автор недавно вышедшей книги "Эти страшные немцы. Странное объяснение в любви" ("Die schrecklichen Deutsche. Eine merkwurdige Liebeserklaerung") замечает: "Было бы слишком просто искать причины успеха Берлускони лишь во всевозможных манипуляциях и сводить все к всесилию телевидения. В действительности Берлускони несомненно представляет значительную часть, буквально почти половину, итальянского населения. И тесная связь между ним и его избирателями имеет глубокие культурно-исторические корни. Берлускони воплощает собой укорененный среди итальянцев менталитет: он убежден, и тут речь идет почти об убежденности верующего, что положение человека в обществе создает сумма его успехов в частных делах. Исходя из этого, можно не гнушаться собственного эгоизма, скрываемых другими животных чувств и "хищнических инстинктов", давать волю своим страстям и, заботясь о своих интересах, нарушать этические и юридические нормы гражданского общества" (11, с.146).
Известный ученый и политик П.Флорес Д'Аркаис воссоздает историю "либеральной революции" во время проведения в Италии в начале 90-х годов операции "Чистые руки" (Mani pulite), когда многим политикам и высокопоставленным деятелям пришлось нести ответственность перед итальянским правосудием за коррупцию в высших эшелонах власти, связи с мафией и преступным миром. Приход к власти Берлускони и его сторонников, их направленную против итальянского правосудия политику автор рассматривает как реванш тех, кто наподобие бывшего премьер-министра Б.Кракси, с которым Берлускони связывали приятельские отношения, подвергся разоблачениям и преследованиям со стороны органов юстиции. По мнению Флорес Д'Аркаиса, отказ от продолжения "революции" судей, потрясшей основы итальянского политического мира и вызвавшей конец Первой республики и начало перехода ко Второй, произошел уже в середине 90-х годов в период правления левой коалиции под руководством бывших коммунистов, побоявшихся дальнейших разоблачений.
У.Эко призывает провести в стране "референдум о морали". Мнение А.Табукки о Берлускони отражено в самом названии его статьи: "В империи Гелиогабала. Клич против диктатуры слов" [Гелиогабал, верховный священник культа одноименного бога солнца, римский император в 218-222 гг. н. э., убитый собственными солдатами, слывет самым жестоким правителем Древнего Рима. - В.Л.]. "Существуют различные типы диктатур, - пишет Табукки, - в Италии в настоящее время возникла диктатура слов... Италия лишь внешне принадлежит к европейским демократиям. На самом деле в ней существует восточная деспотия по образцу той, что основал когда-то "император солнца" Гелиогабал" (11, с.107). Писатель призывает итальянцев посылать свои фотографии с пририсованнным на лице собачьим намордником на адрес председателя Европейского совета в Страсбурге (адрес прилагается) и не молчать. "Посмотрим, что скажет на это объединенная Европа, Хартия которой основана на свободе слова", - заключает Табукки (11, с.111).
Не меньшей резкостью отличаются позиции и других участников сборника. В целом отраженные в нем настроения итальянских интеллектуалов левых и либеральных убеждений показывают, насколько мощно недовольство в оппозиционных кругах, их неприятие морали и политики, олицетворяемой идущим напролом Берлускони, и свидетельствуют о том, что перспективы правления возглавляемой им правительственной коалиции далеко не безоблачны.
Нашумевшим бестселлером стала книга известного политического публициста, автора ряда изданных ранее трудов о ведущих политических деятелях страны, Джорджо Бокка о Берлускони с характерным названием "Маленький Цезарь". Это резкий политический памфлет, высмеивающий нынешнего итальянского премьера и созданную им медиаимперию, и вместе с тем анализ нынешней обстановки в стране в попытке понять, почему так произошло, что из себя представляет современная Италия, "почему миллионы итальянцев проголосовали за этот демагогический проект" (13, с.10). (Подробнее содержание книги отражено в реферате на нее в нашем сборнике "Современная Италия". - М.: ИНИОН РАН, 2004).
Тесно связана с сюжетами этих книг продолжающаяся в научных кругах и публицистике дискуссия о прошлом Италии, подогреваемая выходящими новыми книгами. Так, Эмилио Джентиле в книге "Фашизм: История и интерпретации" (22) подводит итоги своих тридцатилетних исследований этого феномена, выявляет особенности итальянского тоталитаризма, существование которого отрицается нынешним премьер-министром и его коллегами в правительстве, принадлежащими к бывшей неофашистской партии, называющейся ныне "Национальный альянс". Джентиле является учеником известного историка Ренцо Де Феличе, автора многотомной биографии дуче. Он отстаивает ревизионистские подходы своего учителя и развивает их далее. В интервью газете "Коррьере делла сера" по случаю выхода книги Джентиле подчеркнул: "Политический феномен фашизма представлял тенденции, присутствовавшие в современном ему итальянском обществе, которые с падением режима полностью не исчезли". Развитие событий в Италии, о которых говорилось ранее, дает яркое тому подтверждение.
Спустя девяносто лет после своего появления и полвека после своего исчезновения фашизм все еще представляется загадочным явлением, не поддающимся ясному и рациональному историческому определению, несмотря на посвященные ему десятки тысяч книг и статей и множество дискуссий, подчеркивает Эмилио Джентиле. Столь же странно выглядит картина интерпретаций фашизма. По мнению английского ученого С.Пейна, "в конце ХХ века среди наиболее важных политических понятий понятие фашизма остается, возможно, самым неопределенным" (22, с.V). Многие связывают фашизм с тоталитаризмом. Концепция тоталитаризма родилась сразу после захвата фашистами власти и тесно связана с фашизмом. Понятия "тоталитаризм" и "тоталитарный" были изобретены и использовались антифашистами, чтобы показать диктаторскую сущность фашистского режима.
Политологи, выступавшие против этой модели, связывали тоталитаризм исключительно с нацизмом и сталинизмом, считая, что к итальянскому фашизму определение тоталитаризма не подходит. Наиболее распространенной формой "дефашистизации" фашизма является сведение его к муссолинизму, т.е. к тому, что сотворил дуче. С этим связана тенденция "освободить" фашизм от самих фашистов, т.е. оправдать его сторонников. Нередки заявления людей, публично объявлявших ранее, что они являются фашистами, и занимавших престижные должности в структурах власти, культуры и экономики, о том, что на самом деле фашистами не были, как ими не являлась и масса итальянцев, заполнявших площади и аплодировавших дуче. Согласно подобным подходам, ни Дж.Боттаи, ни Д.Гранди, ни Л.Федерцони, ни А.Де Стефани, входившие в верхушку фашистского режима, на самом деле вовсе не являлись фашистами. Эти главные действующие лица фашистского режима, равно как и многочисленные технические работники, интеллектуалы, молодые люди, учившиеся в университетах, которые тоже заявляли о своей верности дуче и активно участвовали в осуществлении политики режима, часто показываются в роли этаких "диссидентов", "несогласных", "критиков", "либералов", если не прямых противников фашизма.
Некоторые из исследователей, пишет автор, полагают, что убийство Маттеотти /1/ впоследствии привело к двум миллионам жертв Освенцима и убийству шести миллионов евреев. Подобную взаимосвязь автор считает чрезмерной. В любом случае, пишет он, не большевистская революция открыла путь к тоталитаризму в Западной Европе, по которому пошел национал-социализм. Этому способствовал фашистский "марш на Рим" 1922 г. и установление в Италии фашистского режима. Сам Муссолини еще в 1921 г. публично заявлял, что не может быть и речи о какой-то "большевистской опасности".
Э.Джентиле считает, что "дефашистизация" фашизма во всех его проявлениях является фальсификацией исторической действительности. Фашизму присущи черты национализма, революционности, тоталитаризма, расизма и империализма. Он стремился к уничтожению демократического и либерального общества, выставляя себя как радикальную альтернативу принципам свободы и равенства, правам человека и гражданина, утвержденных Просвещением и демократическими революциями XVIII века.
Автор дает собственное определение фашизма. "Фашизм - это политический феномен, националистический и революционный, антилиберальный и антимарксистский, организованный в действенную партию с тоталитарной концепцией политики и государства. Он исповедует идеологию активизма на основе мистицизма, вирилизма и антигедонизма, применяя ее в качестве светской религии, объявляющей об абсолютном примате нации. При этом нация понимается как органическое, этнически однородное сообщество, организованное по иерархии в корпоративное государство с воинственными устремлениями великодержавной политики силы и завоеваний, нацеленной на создание нового порядка и новой цивилизации"" (22, с.IX-X).
Это определение основано на историческом опыте итальянского фашизма. Возникшее именно в Италии явление стало затем моделью для других националистических, антидемократических движений. Национал-социализм использовал опыт итальянского фашизма в создании особого вида партии и особого рода режима. Джентиле расценивает фашизм как "итальянский путь к тоталитаризму", означавший не только новую форму политического режима, но и комплексный идеологический, культурный, организационный и институциональный процесс.
Отметим, что в отличавшейся ранее сильным марксистским течением итальянской историографии само понятие "антифашизм", на основе которого и строился национальный послевоенный консенсус, теряет свою прежнюю значимость. Этому способствует и очень сходная с нынешней российской неразбериха в умах итальянцев, переживающих затянувшийся период перехода от послевоенной Первой к следующей республике (при этом кто-то ведет речь о Второй, а некоторые уже и о Третьей республике). Политическая культура, основанная на антифашизме как объединяющем начале всех конституционных политических сил, претерпевает видимые перемены. Это подтвердила победа на парламентских выборах мая 2001 г. блока правых, предводительствуемых С.Берлускони, включающих в себя и бывших неофашистов из "Национального альянса" под руководством ставшего вице-премьером Дж.Фини.
Ревизионистские тенденции в итальянской историографии тоталитаризма и изучение этого феномена в России стали предметом обсуждения на прошедшей в Венеции в 2001 г. встрече итальянских и российских историков, организованной известным специалистом по русской литературе и истории В.Страда. В предисловии к сборнику материалов конференции итальянских и российских ученых он напоминает, что впервые прилагательное "тоталитарный" в 1923 г. применил либерал-демократ Дж.Амендола в отношении рождавшегося фашистского режима. Далее оно было использовано Б.Муссолини в речи 1925 г. не в том негативном смысле, которое ему придавалось при его изобретении, т.е. как "нелиберальный" и "антидемократический", а в положительном смысле как потребность страны, по словам Муссолини, в "жестокой тоталитарной воле" фашизма, т.е. как проект и программа нового типа абсолютной власти партии и "ее" государства (32, с.VII). В опубликованных в сборнике выступлениях на Венецианской конференции итальянских ученых В.Страды, Дж.Петракки, П.Дж.Дзуннино, Н.Транфалья, М.А.Каттанео, В.Заславского и российских - А.Шубина, И.Павловой, С.Кулешова, В.Дамье, Н.Комоловой, В.Панеяха, Н.Егоровой речь шла о сущности тоталитарных режимов и возможности их сравнения. Оценивая результаты встречи, тот же В.Страда подчеркнул, что выступления ее участников способствуют новому осмыслению сложного понятия "тоталитаризм" и еще более сложной, связанной с ним действительности, которая им характеризуется (32, c.XI).
Новые, ревизионистские подходы предложил еще Р.Де Феличе, поддержанный последователями и сторонниками. Он известен как автор многотомной биографии дуче, в которой доказывал, что исторические пути итальянского фашизма и национал-социализма разошлись с момента их зарождения. В предисловии к первому тому ("Муссолини - революционер, 1883-1920") Де Феличе заявлял о необходимости изучения той Италии, в которой итальянцы сделались фашистами, не перестав от этого быть итальянцами (15, с.XXX).
Итогом многолетних исследований Р. Де Феличе стал вывод: отсутствие массовых репрессий, относительная мягкость и терпимость к политическим противникам, а также такая "системообразующая" черта итальянского фашистского режима, как достигнутый в обществе консенсус позволяют назвать его "незавершенным тоталитаризмом" (1, c.351). Историк подчеркивал, что его многотомный труд - это биография Муссолини, а не история фашизма или Италии при фашизме (16, c.IX). Таких историй к тому времени было создано уже достаточно. Но среди множества книг труды Де Феличе обращали на себя внимание новизной подходов, и его концепция, представленная в свое время в концентрированном виде в книге-интервью, данном американскому историку Майклу Ледину (17), стала предметом горячих споров в итальянских научных и общественно-политических кругах.
В отличие от историков марксистского направления, Де Феличе не связывал вопрос происхождения и прихода к власти фашизма с особенностями развития итальянского капитализма, а сосредоточил внимание на психологии и духовном состоянии масс, с которыми связал появление феномена фашизма. Его подход к явлению "массовизации" общества, которое вело к развитию в сторону тоталитаризма, так же, как и утверждение о революционности фашистского движения, в этом смысле близки к концепциям, выдвинутым Э.Нольте и Дж.Моссе. Носителями фашистских тенденций он считал средние слои, прежде всего мелкую буржуазию, а также часть рабочего класса (18, с.32-34). Укрепление фашизма и захват им власти произошли благодаря тому, что фашистам удалось создать массовую базу и опереться на нее.
Сам Де Феличе не считал себя ревизионистом. В середине 90-х годов, незадолго до своей преждевременной кончины (скончался он 25 мая 1996 г. на 67 году жизни), оценивая ревизионизм современных немецких историков, от Э.Нольте до А.Хилльгрубера, Де Феличе констатировал: "Если и существует "немецкий" ревизионизм, понимаемый как реинтерпретация идеологической истории ХХ века, то итальянского ревизионизма не существует. В реконструкции [итальянскими историками. - В.Л.] фашизма нет ничего ревизионистского" (12, с.8). Хотя, как подчеркнул Де Феличе в последней своей книге-интервью "Красное и черное" (20), "по своей природе историк не может не быть ревизионистом, так как его работа отталкивается от того, что было достигнуто его предшественниками, и он пытается углубить, исправить, прояснить собственную реконструкцию фактов" (цит. по: 12, с.55).
В последние десятилетия в Италии вышло множество трудов по тоталитаризму вообще и истории фашизма в частности. Эта тематика - одна из наиболее разработанных в национальной историографии (об этом см., например: 4, 5, 6, 7, 9). Целую книгу "неудобному прошлому" и его изучению в Италии посвятил видный историк Н.Транфалья. "Переживаемый в последние годы Италией глубокий кризис, затрагивающий кроме экономики и политики также культуру, на первый взгляд не имеет отношения к подобного рода делам, но исторический опыт учит нас, что как раз в периоды великих кризисов иногда удается разобраться с проблемами, которые в обычных условиях мало замечают", пишет Транфалья (33, с.105).
В разделе "Фантазмы прошлого", помещенном в одной из многочисленных, созданных современными итальянскими историками многотомных историй Италии, П.Баттиста напоминает, что дефеличеанское "Интервью о фашизме" 1975 г. вызвало бурю возмущения. Вместе с тем на сторону Де Феличе встали некоторые коллеги по историческому цеху, такие известные ученые, как историк либеральных взглядов Розарио Ромео, историк-социалист П.Мелограни и другие. Историки антифашистского лагеря, в первую очередь близкие к ИКП, Г.Куацца, Э.Коллотти, Э.Раджоньери, Э.Сантарелли, К.Павоне, Дж.Ваккарино, обвиняли де Феличе в том, что занятые им позиции объективно заставляют его скатываться в сторону восхваления фашизма (10, с.473). Об этом же писал в 90-е годы, давая собственную интересную интерпретацию итальянской политической истории, известный историк М.Сальвадори (31).
В острую полемику с Р.Де Феличе вступил крупнейший итальянский мыслитель, философ и политик Норберто Боббио (1909-2004)/2/. Будучи участником Сопротивления, он разошелся с историком прежде всего в оценке событий 1943-1945 гг. и антифашизма в целом, признавая его огромное позитивное значение для развития страны, тогда как Де Феличе призывал оценивать движение Освобождения и историю последнего оплота фашизма - Республики Сало без манихейских подходов, привычного деления всех на левых и правых. Де Феличе утверждал, что нельзя считать, что "за исключением фашистов все другие не несут никакой ответственности за нацизм. За него несут ответственность и англичане, и французы, и Советский Союз..." (12, с.13). (Отметим, что недавно в России вышла первая специальная работа, посвященная истории Республики Сало, см.: 8).
Когда Боббио возразил, что все-таки не следует забывать о Сталинграде и Нормандии, Де Феличе ответил, что ничего не имеет против этих примеров, но после войны Польша, Румыния, Венгрия, Болгария, Чехословакия потеряли свободу и независимость. Если бы Гитлер позволил себя убедить Геббельсу, а не ненавидевшему славян и считавшему, что с ними нельзя иметь дело, Розенбергу, то преимущество получил бы политический проект предоставления автономии и независимости отдельным нациям Советского Союза, восстановления там частной собственности, словом, использования оккупации для подрыва основ сталинской империи, отметил Де Феличе (12, с.14). Боббио резко возражал, подчеркивая, что сторонники принижения роли антифашизма в своем антикоммунизме становятся по сути дела на сторону фашистов, и такая интерпретация фактов ХХ века со стороны Де Феличе, резко отличающаяся от интерпретации тех же фактов другими, например, недавно опубликовавшим книгу "Короткий век" Э.Хобсбаумом, заставляет задуматься о том, является ли историография научной дисциплиной (12, с.55-60).
В 2000 г. в Италии развернулась новая дискуссия о типологии тоталитаризма, инициаторами которой стали ученики Де Феличе, издающие журнал "Nuova storia contemporanea" ("Новая современная история") /3/. В свое время именно Де Феличе обратил внимание на левые корни итальянского фашизма. Это вызвало бурю негодования в антифашистской литературе. Как отмечает его ученик Дж.Парлато, левый фашизм, не был "партией в партии, но являлся структурным течением в рамках фашизма" (26, с.345-363). Левое течение собиралось в рамках режима реализовать свои радикальные демократические и прогрессистские цели. После краха фашизма некоторые из бывших фашистов продолжали отстаивать эти идеи в Итальянском социальном движении, а кое-кто из них вступил в ИКП.
Принявший участие в новой дискуссии о тоталитаризме историк и дипломат, бывший во времена "перестройки" послом Италии в Советском Союзе, С.Романо, одна из книг которого середины 90-х годов носила характерный заголовок "Конец Италии" (28), проанализировал проблемы посттоталитарного развития Германии, Италии и России в связи с историческим опытом (29). По его мнению, нацизм не нарушил исторически преемственного права собственности, и на этой основе в послевоенный период произошла не прививка американской демократии, а становление германского демократического общества, имеющего старые демократические корни. То же происходило и в Италии. Интересно отметить, что данная точка зрения присуща и другим представителям западноевропейского истеблишмента. Так, сходной точки зрения придерживается и бывший канцлер ФРГ Г.Шмидт. Отвечая на один из вопросов, - речь шла о пригодности для нынешней России послевоенного опыта Германии и Италии, - Шмидт подчеркнул, что, "хотя действия Муссолини и Гитлера и привели к глубоким и страшным отклонениям, они лишь прервали долгосрочные процессы развития, и после Второй мировой войны Италия или Германия вовсе не были абсолютной "табулой раза"" (2, с. 190) (Подробнее о сравнительном исследовании трех режимов см., напр.: 3, 4, 5, 6, 7).
Возвращаясь к интерпретации тоталитаризма, которую дают Романо и другие итальянские авторы, отметим, что они обращают внимание не только на то, что происходило в период тоталитаризма в Италии, но и на то, что происходило в России в 90-е годы. Крах советской системы, пишет Романо, создал в современной России законодательный и культурный вакуум, благодатное поле для авантюристов в сфере финансов и экономики. Чтобы распрощаться с коммунистическим тоталитаризмом, недостаточно распустить правящую партию и изменить конституцию, надо создать гражданина-собственника. На Западе так и не поняли, что происшедшее в последние годы в России это последний, неизбежный продукт советского тоталитаризма, заключает Романо. С этим связаны негативные явления в развитии посткоммунистической России. В связи с подавлением советским режимом права собственности этот режим был более тоталитарным, чем нацистский, который, несмотря на множество примеров насилия в отношении частной собственности, все же ее не уничтожил и сохранил тем самым структуру гражданского общества (29). Эти мысли Романо получили дальнейшее развитие в вышедшем в ноябре 2003 г. сборнике его статей "Границы истории" (30).
Отвечая Романо, другой историк, Р.Кубедду обратил внимание на то, что и правые, фашистские, и левые, коммунистические, плановые системы вели наступление на индивидуальные права собственности. Поэтому наличие или отсутствие частной собственности - недостаточный критерий для дифференциации данных политических режимов, тем более что все они могли жестко контролировать ее. Возможно, более подходящим критерием для типологизации тоталитарных режимов являются средства, применявшиеся по отношению к инакомыслящим. Но и в этом случае разница между использованием "передовых технологий" в виде "газовых камер" и "натуральными технологиями" в виде "гулаговских морозильников" не выглядит значительной (14, с.32).
В статье известного немецкого итальяниста, профессора Боннского университета и одного из бывших руководителей Немецкого исторического института в Риме Р.Лилля "Послефашистская Италия и картины ее истории" проведена систематизация разных подходов к истории, характерных для последнего полувека развития страны. Созданные итальянскими историками "картины" разделены им на три главных направления: левая интерпретация, неофашистская интерпретация и "историзация" фашизма со стороны Р.Де Феличе и историков его школы. Симпатизируя последним, саму историю фашизма Лилль подразделяет на пять этапов, последним из которых стала "попытка радикал-фашистов выжить во время Итальянской социальной республики (1943-1945 гг.) и борьба против нее, в ходе которой и возникла полемика вокруг исторических интерпретаций, продолжавшаяся в течение последующих пятидесяти лет" (23, с.111).
Немало нового появилось в дискуссиях по проблематике "левые и правые", роль антифашизма в создании духовной атмосферы, характеризующей современную Италию. Антифашисты, в широкий фронт которых после войны входили представители трех политических субкультур, католической, социалистической и светской: христианские демократы, коммунисты и социалисты, либералы и республиканцы, не сдают своих позиций, предлагая свой ответ на попытки обеления тоталитарного прошлого и разрушения скреплявшего нацию антифашистского консенсуса.
Большой интерес в среде интеллектуалов вызвал специальный номер журнала "Ресет" (27), полностью посвященный творчеству Норберто Боббио, пламенного антифашиста, философа, правоведа, политолога, творчество которого оставило глубокий отпечаток в итальянской и мировой науке ХХ века. Он был крупнейшим мыслителем, пожизненным сенатором Итальянской Республики, выдвигался на пост президента Италии, был участником всех значимых национальных и европейских дискуссий по проблемам современного общества. Оценку творчества Боббио дают его коллеги в науке и политике, "друзья и противники": П.Андерсон, Дж.Бокка, Л.Бонанате, Ф.Коэн, Дж.Паскуино, А.Пиццорно, М.Сальвадори, Дж.Сартори, Н.Транфалья, С.Века и др.
Что касается истории и современной жизни Италии и итальянцев, то именно Боббио, как подчеркивает М.Сальвадори, сумел "поставить диагноз нации" (27, с.58). Не скрывавший приверженности к левым идеям туринский мыслитель всегда был политически пристрастен, подчеркивает в своем отзыве на выход этого номера журнала Дж.Бозетти в рецензии, опубликованной газетой "Репубблика". Боббио отвергал приспособленчество и шел мучительным путем вскрытия и преодоления противоречий, казавшихся уже преодоленными. Боббио обладал непревзойденным умением очищать суть заидеологизированных понятий от пристающей к ним в ходе политико-публицистических дебатов накипи и возвращать им их изначальное значение, помещая их в надлежащие ячейки истории политических идей, подчеркивает философ и политолог А.Пиццорно. В 50-е годы ХХ века, когда марксисты сделали ставку на тотальное обновление политического вокабуляра, в особенности в том, что касается понятия "свобода", Боббио написал ряд очерков, нацеленных на защиту либерально-демократических режимов от концептуальной груды марксистской критики.
Он призвал видеть различия между буржуазным и просто человеческим, либеральным и демократическим, формальным и материальным. В одном из очерков, озаглавленном "La liberta' dei moderni comparata a quella dei posteri" ("Свобода людей модерна, сопоставленная со свободой потомков") Боббио привел как пример классическое разделение между свободой людей античности и людей современности (модерна), сделанное Бенджаменом Констаном. Позднее, Боббио согласился с приводимыми И.Берлиным главными различиями в подходах к вопросам свободы: "Кем я хочу быть управляемым", отражавшим отношение к свободе людей античности, и "Насколько я хочу быть управляемым", что соответствует отношению к свободе людей модерна (27, с.75).
Боббио отличался от своих предшественников, принадлежащих к группе мыслителей, пытавшихся соединить либерализм с социализмом, отмечает английский ученый П.Андерсон. Это философ широчайшего диапазона, впитавший многое от феноменологии Гуссерля и Шелера, экзистенциализма Хайдеггера и Ясперса и позитивизма Карнапа и Айера. Его эпистемологические предпочтения явно направлены против того, что он называет "итальянской идеологией", по традиции спекулятивной и ориентированной на идеализм. В этом отношении он напоминает Милля, Рассела или Деви. В отличие от них, Боббио, однако, не является крупномасштабным оригинальным философом, еще меньше его можно назвать экономистом, каковыми были Милль или Гобсон. Но хотя он и не создал капитальных трудов по логике или эпистемологии, этике или экономике, его идеи тесно связаны с принципиальными традициями западного политического мышления - от Платона и Аристотеля до Фомы Аквинского или Альтузиуса, от Путендорфа и Гроция до Спинозы и Локка, от Руссо или Мэдисона до Бёрка и Гегеля, от Константа и Токвилля до Вебера и Кельзена.
Существенный момент, отличающий его от предшественников, представлен политическими координатами Боббио, в известной мере более усложненными, чем у них. На самом деле Боббио находится на пересечении трех великих течений мысли, конфликтующих между собой. По своей глубинной формации и своим убеждениям Боббио либерал. Но итальянский либерализм всегда был особым феноменом в рамках европейского либерализма. Боббио - наследник исключительного явления, движения Сопротивления, которое, как он сам неоднократно показывал, было центральным политическим экспериментом, сформировавшим его самого. Это, однако, не избавило его от весьма глубокого конфликта с марксистской культурой. Будучи либералом, Боббио в те годы становится социалистом. Но, как и его англосаксонские предшественники, он не только был либералом прежде, чем стать социалистом, но по преимуществу остался таковым и после сделанного социалистического выбора (27, с.40-48).
Итальянский философ С.Века вспоминает, что в середине 80-х годов, когда отмечалось 75-летие Боббио, в центре споров в левых кругах была полемика по поводу ценностных установок, связанных с сущностным противоречием либерализма и социализма. Боббио, напоминает Века, дважды обращался к исследованию этого противоречия, первый раз в книге "Политика и культура", вышедшей впервые в 1954 г., второй - в работе "Какой социализм? Обсуждение альтернативы" 1976 г. (Содержание этих работ отражено в информационных изданиях ИНИОН).
В первом из этих трудов Боббио обращал внимание на приоритет основных свобод личности в сравнении с любыми другими политическими принципами или ценностями, как бы они ни были важны. Во втором делался акцент на несостоятельности марксизма как политической теории или, лучше сказать, теории политических институтов, и тем самым на том, что социалистическая перспектива для открытого общества должна быть сконцентрирована на приоритете демократии и прежде всего недвусмысленно соответствовать последовательному предпочтению подобного приоритета. Боббио считал, что левые должны исходить из двоякого признания - либерального приоритета основных свобод и демократического приоритета метода коллективного выбора. Этот первый шаг необходим для любого, кто, предлагая другим левую политическую перспективу, стремится к демократическому консенсусу при проведении социального реформирования (27, с.49- 52).
В середине ноябре 2003 г. в Турине состоялась еще одна научная конференция, посвященная многостороннему научному наследию Н.Боббио. Она была связана с презентацией издания, в котором обобщались главные направления творчества незаурядного итальянского мыслителя, подготовленного по материалам специального выпуска "Ресет" (отклик на нее в прессе см.: 21). На этой встрече также был высоко оценен вклад Боббио в науку и его неутомимая борьба в защиту идеалов антифашизма.
Боббио ушел из жизни в момент, когда Италия нуждается в таких людях как он, совершенно справедливо заметил один из лучших современных итальянских писателей К.Магрис. Подчеркнув, что философ замечательно разъяснял итальянцам смысл понятия светскость, Магрис написал: "Сегодня более, чем когда-либо имеется необходимость в таких личностях как Боббио. Особенно в современную нам эпоху с ее смешанным культурным климатом и нехваткой светскости, когда смешаны и перепутаны политика, мораль, право и людям не хватает твердости сердца, когда торжествует лингвистическая, концептуальная и этическая безграмотность, субъект переносят в винительный падеж, а объективное дополнение - в именительный, когда жертва и обвиняемый меняются местами, когда никого не возмущает то, что управление делами общества совмещено с удовлетворением сугубо личных интересов. Это означает регресс и впадение в допотопное варварство, уничтожающее достижения веков либеральной цивилизации, разработавшей правила контроля и гарантии, что властью не будут злоупотреблять" (24). Нетрудно догадаться, что именно и кого имеет в виду известный итальянский писатель.
К высказанным высоким оценкам личности и творчества итальянского философа, хотелось бы добавить, что в лице Боббио мы имели дело с редким сочетанием в одном человеке лучших качеств ученого, плодотворно обогатившего своими идеями современную науку, и политика, действовавшего, возможно, не всегда успешно. Боббио - незаурядный теоретик, яркий представитель уходящей корнями в века европейской гуманитарной науки. И хотя его идеи сочетания в политической практике либерализма и социализма в нынешней ситуации в мире и в самой Италии, для развития политического просвещения и политического процесса в которой он так много сделал, не находятся на гребне волны политической моды, - а все знают насколько подобная мода переменчива, - они, несомненно, окажутся вновь востребованными.
1. Белоусов Л.С. Режим Муссолини и массы. - М., 2000.
2. Любин В. Гельмут Шмидт: Найдите сами свой путь // Европа: Смена вех? // Актуальные проблемы Европы. - М., 2002, №1. - С.184-191.
3. Любин В.П. Россия, Германия, Италия: Три пути развития в ХХ веке (сравнительный историко-политологический анализ) // Россия. Политические вызовы ХХI века. - М., 2002. - С. 97-101.
4. Любин В.П. Преодоление прошлого: Споры о тоталитаризме в Германии, Италии и СССР // Россия XXI. - М., 2003, № 5. - С.54-83.
5. Михайленко В.И. Итальянский фашизм: Основные вопросы историографии. - Свердловск, 1987.
6. Михайленко В.И., Нестерова Т.П. Тоталитаризм в ХХ веке. Теоретический дискурс. - Екатеринбург, 2000.
7. Михайленко В.И. Тоталитаризм: Эвристический потенциал научного понятия // Диалог со временем, Альманах интеллектуальной истории. - М., 2001, № 6. - С.345-363.
8. Нестеров А.Г. Итальянская Социальная Республика: Документы эпохи. - Екатеринбург, 2002.
9. Тоталитаризм: Спор историков (авторы: Михайленко В.И., Нестерова Т.П., Любин В.П.). Под ред. А.Г. Нестерова. - Екатеринбург, 2003.
10. Battista P. I fantasmi del passato // Storia d'Italia. Vol.6. L'Italia contemporanea. Dal 1963 a oggi. - Roma, Bari, 1999.
11. Berlusconis Italien - Italien gegen Berlusconi. - Berlin, 2002.
12. Bobbio N. Il revisionismo nella storia d'Italia // Bobbio N., De Felice R., Rusconi G.E. Italiani, amici nemici. - Milano, 1996.
13. Bocca G. Piccolo Cesare. - Milano, 2002.
14. Cubeddu R. Il totalitarismo e suoi nemici. I regimi totalitari e demonizzazione del mercato // Nuova storia contemporanea. - Bologna, 2000, N 5.
15. De Felice R. Mussolini il rivoluzionario, 1883-1920. - Torino, 1965.
16. De Felice R. Mussolini il fascista. Vol.II. L'organizzazione dello stato totalitario, 1925-1929. - Torino, 1965.
17. De Felice R. Intervista sul fascismo. A cura di M.A.Ledeen. - Roma-Bari, 1975.
18. De Felice R. Interpretazioni del fascismo. - Roma-Bari, 1977.
19. De Felice R. Mussolini il fascista. Vol.II. L'organizzazione dello stato totalitario, 1925-1929. - Torino, 1965. Р.IХ.
20. De Felice R. A cura di P. Chessa. Rosso e nero. - Roma, 1995.
21. Fiori R. Il pensiero di Bobbio tra amici e nemici // Stampa. - Torino, 2003, 15 nov. - P.25.
22. Gentile E. Fascismo: storia e interpretazione. - Roma, Bari: Laterza, 2002.
23. Lill R. Das nachfaschistisches Italien und seine Geschichtsbilder // Geschichtsdeutungen im internationalen Vergleich. - Munchen, 2003. - S.109-120.
24. Magris C. Diritto e liberta'. Vero protagonista fuori dai dogmi. Spiego' all'Italia il senso del laicismo // Corriere della sera. Milano, 2004, 10 genn. - P.1, 5.
25. Non siamo in vendita. Voci contro il regime. A cura di S.Scateni e B.Sebaste. - Roma, 2002.
26. Parlato G. La sinistra fascista. Storia di un progetto mancato. - Bologna, 2000.
27. Il pensiero di Norberto Bobbio. Il suo socialismo liberale e i dilemmi della democrazia // Reset. Numero speciale dedicato agli amici e nemici. - Milano, 2002, novembre-dicembre, N 3.
28. Romano S. Finis Italiae. - Milano, 1996.
29. Romano S. Totalitarismo, totalitarismi e regimi autoritari // Nuova storia contemporanea. - Bologna, 2000, N 3.
30. Romano S. I confini della storia. - Milano, 2003.
31. Salvadori M. Storia d'Italia e crisi del regime. Saggio sulla politica italiana 1861-1996. - Bologna, 1996.
32. Totalitarismo e totalitarismi. A cura di Vittorio Strada. - Venezia, 2003.
33. Tranfaglia N. Un passato scomodo. Fascismo e postfascismo. - Roma, Bari, 1996.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Один из лидеров социалистической партии и депутата парламента, зверски убитый фашистами в 1924 г. - В.Л.
2. Прославившийся как "философ свободы", неутомимый защитник демократии видный итальянский общественный и политический ХХ века Норберто Боббио скончался 9 января 2004 г. На следующий день все крупнейшие итальянские газеты - "Коррьере делла сера", "Репубблика", "Стампа" и др. откликнулись на это событие, посвятив ему первые полосы со статьями о жизни и творчестве выдающегося ученого, пожизненного сенатора Итальянской Республики. Среди российских публикаций, дающих представление о его концепциях см., напр.: Любин В.П. Общественно-политические взгляды Норберто Боббио. М., 1991; Боббио Н. Интеллектуалы и власть // Вопросы философии. М., 1992, № 8. С.158-172; Боббио Н. Правые и левые // НЗ. Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. - М., 2003, № 6.
3. Выступления в этой дискуссии мы воспроизводим здесь по материалам, собранным и обработанным В.И.Михайленко (подробнее см.: 6, 7).
27 января 2004 г.