В.П.Любин (ИНИОН РАН)
9 января перестало биться сердце Норберто Боббио, одного из самых глубоких мыслителей ХХ века. Он скончался в университетской клинике Турина на руках своего сына, врача-кардиолога. В октябре прошлого года ему исполнилось 94 года. В ноябре в связи с презентацией книги "Мышление Боббио в оценках друзей и врагов" в Турине состоялась научная конференция, посвященная значению его творческого наследия. Он успел познакомиться с тем, что было сказано на той конференции. А сказано было немало. Немало добрых слов было высказано и на страницах главных итальянских газет - "Коррьере делла сера", "Репубблика", "Стампа", вышедших 10 января все как одна с портретами и фотографиями Боббио и многочисленными статьями о его жизни и творчестве. Среди всех похвал (но и не только, из рядов противников тех идей, которых придерживался Боббио, звучала и критика его взглядов, она шла из противоположного ему по воззрениям правого лагеря, пытающегося теперь реабилитировать итальянский фашизм) нет-нет, но проскальзывала мысль о "ненужности" для той страны, в которую превратилась теперь Италия, идеалов антифашизма. Эти идеалы философ яростно и бескомпромиссно защищал в острых общенациональных дискуссиях в переломные для страны времена конца прошлого века. Не случайно заголовок на первой странице туринской "Стампы" гласил: "Умер Боббио, интеллектуал другой Италии".
Он родился 18 октября 1909 г. в Пьемонте, учился в знаменитом туринском лицее Д'Адзелио, закончил юридический факультет университета. После первой мировой войны в Турин переместился интеллектуальный центр страны, которым ранее считалась Флоренция, именно в этом городе возник очаг духовного сопротивления фашизму. Достаточно вспомнить имена туринцев А.Грамши и П.Гобетти, творчески переосмысливших идеи социализма и либерализма. Боббио впитал очень многое из их наследия, развил его далее, был одним из тех, кто добивался совмещения идей социализма и либерализма в политической практике. "Этические" надежды социализма, выраженные в стремлении к социальной справедливости, и такие же чаяния либерализма, воплотившиеся в мечте о свободе, не рассматривались при этом как антитеза. Он стал университетским профессором, философом, правоведом и политологом, широко известным в мировой науке. Уже в 30-е годы он проявил себя как серьезный исследователь неопозитивизма, персонализма, экзистенциализма и других философских течений и своими работами в сфере философии права предвосхитил многие последующие научные изыскания.
Боббио был не только теоретиком, но и практическим политиком. Без него не обходилась ни одна значимая общественная дискуссия. Блестящий полемист, он нередко резко критиковал итальянских коммунистов, не скатываясь при этом на позиции антикоммунизма, доставалось от него и сторонникам неолиберальных взглядов. Последние двадцать лет своей жизни Боббио был пожизненным сенатором (это звание получают согласно итальянской конституции те, кто имеет выдающиеся заслуги перед государством), его выдвигали на пост президента Итальянской республики. Прекрасный знаток мировой философии, Боббио посвятил себя созданию этики политического поведения интеллектуалов, этической концепции политики. Центральными темами его творчества стали те, что всегда, а особенно сейчас, волнуют и российскую интеллигенцию: "Политика и культура", "Интеллектуалы и власть".
В книге "Политика и культура" Боббио обобщил опыт итальянской интеллигенции своего поколения. "Что касается отношения между политикой и культурой, то мое поколение пережило две различных фазы. Первая из них была связана с тоталитарным государством: это была фаза "предательства интеллектуалов", - писал Боббио. - Легальная оппозиция в те годы была подавлена и ожила лишь в подпольных группах, с которыми я позднее сблизился". Второй фазой стал период Сопротивления, когда соотношение между политикой и культурой "перевернулось". Казалось, что интеллектуалы становились "всем", но это были иллюзии. В последующей третьей фазе, многие интеллектуалы, участники Сопротивления оказались не у дел, став "безработными". "Теперь, когда мы научились плавать, море высохло. Не существовало той партии, ради которой стоило бы действовать. Интеллектуалам оставалось лишь протестовать".
В подобные периоды, считал Боббио, существует потребность в скромных и работящих людях без мании величия. Но на место титанов, рождающихся в период крупных потрясений, приходят их карикатурные копии, стаи мелких провинциальных заратустр, провозглашающих, что мир надо полностью переделать. За каждым таким мелким титаном идет вослед как его злой гений декадент, который внушает, что мир нельзя изменить. Для первого история всегда в ожидании великой революции, предсказателем и непонятым пророком которой он является. Для другого ничего особенного не происходит и не может происходить, так как человеческая история из века в век - это история насилия, греха, коррупции.
В посттоталитарный период, считал Боббио, итальянские интеллектуалы не захотели быть ни романтиками, ни декадентами. Они желали быть просветителями. Но старые просветители ограничивались протестом против властей, предлагали реформы, воздействовали на общественное мнение. Им были присущи по крайней мере три признака: вера в разум и отрицание старых и новых мифов, надежда использования научных достижений для потребностей общества, вера в бесконечный прогресс человечества и непризнание концепции монотонно повторяющейся истории. Соглашаясь с двумя первыми и отвергая третий из этих пунктов, Боббио сформулировал собственное творческое кредо, назвав себя "пессимистическим просветителем, усвоившим уроки Гоббса и де Местра, Макиавелли и Маркса".
В первой открытой публикации итальянского философа в российской научной печати - докладе "Политика и интеллектуалы" и интервью Боббио журналу "Вопросы философии" в 1992 г. (до этого рефераты его работ "Какой социализм?", "Будущее демократии" и др. публиковались лишь в изданиях "для служебного пользования" ИНИОН РАН) итальянский философ подчеркивал, что интеллектуал должен быть насколько это возможно независим от власти, не оставаясь равнодушным к проблемам общественной и политической жизни. "Если вы предложите мне заключить пари, ставкой которого станет конечное спасение человечества - откажусь, - заявил тогда Боббио. - Но я готов сделать ставку на признание, что единственный путь спасения - развитие демократии, предусматривающее контроль над всеми земными благами и их распределение таким образом, чтобы больше не оставалось ни обездоленных, ни всемогущих. А это и есть "социализм". Но он нуждается в исправлении в смысле большей свободы рынка: "не капитализм плюс социализм", а "социализм плюс капитализм". Это новая смесь, опыта которой еще не бывало в истории, и потому непредсказуемая в своем вероятном развитии. Великая роль левых сил в настоящее время связана главным образом с отношениями между богатыми и бедными странами, между странами "первого мира" и странами "третьего" и "четвертого мира". Социальный вопрос ныне переместился из внутригосударственной сферы в сферу международную. Именно в этом состоит подлинный вызов для левых всего мира. Вызов, по поводу ответа на который я настроен весьма пессимистически". Эти мысли итальянского философа звучат сбывшимся пророчеством для современного мира.
В лице Боббио мы имели дело с редким сочетанием в одном человеке лучших качеств ученого, плодотворно обогатившего своими идеями современную науку, и политика, действовавшего, возможно, не всегда успешно. Боббио - незаурядный теоретик, яркий представитель уходящей корнями в века европейской гуманитарной науки. И хотя его идеи сочетания в политической практике либерализма и социализма в нынешней ситуации в мире и в самой Италии, для развития политического просвещения в которой он так много сделал, не находятся на гребне волны политической моды, - а все знают насколько подобная мода переменчива, - они, несомненно, окажутся вновь востребованными.
31 января 2004 г.